Варвары-взгляд на жизнь.

Мы - последние варвары Европы. Мы - великая цивилизация варваров. Пусть это утверждение ущипнет чувство собственного достоинства эстетствующих культуралистов, мающих себя по западным меркам с головы до пят. Варварство для них - сочетание дикости, изуверства и примитивизма. Но ведь это только традиционное представление. К тому же навязанное главным антиподом варварства - эстетизмом.

Однако традиционализм, как уже было установлено, далеко не критерий объективности. В данном случае выпячивается только одна сторона варварств - худшая. Нет нужды отрицать, что в этом смысле варварство отвратительно. Но не будем поспешны в выводах и зададимся целью заглянуть за ширму этого явления, дабы спознать всю его подноготную.

Варварство - это уклад жизни, при котором общественно ценимое находится внутри самого человека, составляя его естественную природу, в противовес культу ценностей внешнего мира, постепенно поглотившему человеческую душу. Это как бы исходные данные, дальше - цепочка причинно-следственных связей.

Необузданный дикарь, разоряющий гнездо античной культуры - вот привычный символ варвара, символ, в котором нуждается в первую очередь сама антика. Говоря житейским языком, - чтоб было на кого списать. Античности варварство нужно именно как символ. Как иначе оправдать богоявленность одних и неполноценность других? Цивилизаторскую инициативу, общественное прогрессирование и отсталость, упадок. Ведь все так очевидно.
Но так ли это в действительности?

Фактическое разделение людей началось с момента обустройства человеком окружающего мира. Здесь доминировала идея - "выжить", и здесь еще все были равны. Однако географические широты поставили людей в совершенно разные условия. Варвар постигает, что выше совершенства и красоты самой Природы нет ничего и ничего быть не может.

А что же антики? Их идею прекрасно выразил Уайльд, сказав, что природа - только имитация искусства. Как варвар, могу назвать это бездушным бредом. Но мы различны типически, и потому оставим за эллинами право высказываться по-свойски.

Главный символ эстетизма - симметрия. То, чего в чистом виде в Природе не существует вообще. Симметрия - примитивная форма моделирования внешней оболочки бытия. Частично она отражена в идее парности элементов, что наблюдается, например, в строении органов и частей тела человека и животных. "Симметрия - основа гармонии!" - скажет эллин. "Равновесие - основа гармонии!" - скажет варвар.

Для эллина невообразимо, как можно удержать в балансе и взаимном притяжении противоречащие начала. Он не обращает внимания на пример естественной природы, поскольку моделирует гармонию сам. Смысл эстетизма - построение идеального. К идеальному эстетизм приковал себя пудовыми цепями. Парность и равновесие подвели эллиническое сознание к математическому расчету. Понятие "эллиническое сознание" условно и потому не следует приписывать его только грекам. В контексте наших рассуждений это сознание симметрической гармонии и идеализированной эстетики.

Именно эллины начали соперничество рукотворения в красоте и совершенстве форм с самой Природой. Достижения эстетизма здесь оказались столь впечатляющими, что их лучшие образцы способны вызывать настоящее потрясение у наблюдателя. Я думал об этом, стоя под величественными сводами миланского собора Дуома. Трудно представить себе что-либо более грандиозное в великолепии и изяществе. Если, конечно, забыть розовые скалы Вуоксы, подернутые хладным дыханием северной зари.

Тем бесполезнее кажется эта погоня за красотой рукотворения, чем шире взгляд человека в открытый мир Природы. Никогда еще подделка не превосходила сам оригинал.

Поиск идеального, божественного вне Природы неизбежно должен был привести к воцарению идеалистических догматов. Даже в период рассвета античности, когда ее гармония достигла удивительного равновесия между физическим совершенством атлетизма и божественной одухотворенностью идеи человеческого равностояния с богами, эстетизм "клинит" на самоедство. Вполне допустимо, что интеллект эстетов устал от им же созданного представления о богах. Идеализация должна была толкнуть божественное в область непостижимого, и она это сделала.
Естественно, что ни в одной христианской трактовке нет ни слова правды об истинной причине принятия христианства. История показывает нам только косвенные связи, пряча иногда прямые причины вообще за грань логически допустимого. Христианизация с ее жесточайшими мерами подчинения подняла новую Империю, новый Рим, взамен исторически истощенной цивилизации. Божественного в этом явлении было не более, чем в собирании подосиновиков.

Просто идеология четвертого века не могла не опираться на религию, как впрочем и идеология варваров десятого века. Эстетизм христианства был особо показателен именно для варваров, в большинстве своем впервые увидевших набитые золотом храмы.

Недоумение по поводу того, почему нужно поклоняться голому трупу иноверца на искаженной форме языческого креста подавлялось единственным веским аргументом - плетью, а для самых непонятливых оставили меч.

Эстетизм, в отличие от варварства, всегда навязывает себя миру. Толпы духовных проповедников пытаются донести до нас нечто такое, чего мы не знаем. Их наивное самомнение вызывает восторг. Помню, как в беседе с одним из американских пастырей наш варвар процитировал отрывок кумранских рукописей, на языке оригинала, чем, собственно говоря, не вызвал никаких эмоций у своего оппонента, поскольку американец просто не знал об их существовании.

Познание и варварство несоединимы только с точки зрения самих эстетистов. Могу утверждать, что я варвар именно потому, что степень моего познания значительно превосходит эстетический потенциал.
В эстетизме знания узко нормированы. Они подчинены централизованной симметрии. Варвар может опровергнуть любую аксиому в этой системе, выстраивая законы в иной системе. Такую модель, со всеми ее догмами и непреложными истинами легко опровергнуть, если построить иную систему координат.
Задумайтесь на минуту - знания стали продуктом измерения!

Однако даже эстетизму очевидно, что нет абсолютного числа, а стало быть и не существует абсолютного измерения. Значит, наука все время повторяет условно правильные формулировки законов. Получается, что истина стала заложницей способа ее изложения. Но это же абсурд!

Знания в варварстве всегда являлись предметом святости, явлением сакральным и сугубо кастовым. Достаточно очевидно, что предметом святости в эстетизме выступает мораль. Новый лейтмотив эстетизма - построение Храма. Это концептуально. До истощения ума. Моралистам застило очи на то обстоятельство, что Храм давно уже воздвигнут.
Причем действительно нерукотворный. Когда мы пришли на землю, он уже стоял, Будет стоять и после нас, несмотря на все усилия человека развалить его до срока.
Этот Храм зовется Природой.

Впрочем, моралисты и не смогли бы разглядеть в Природе ничего такого, что подстегнуло бы их сознание к духотворчеству. Но ведь именно Природой организовано все живое, выстроены все связи и отрегулированы все отношения. Разве само это обстоятельство не достойно пытливого ума правдоискателя? И разве возня в износках собственной души большего значит, чем постижения великих смыслов Природы?

Жизнь - главный мотив Природы. Жизнь, организованная посредством системы внешних и внутренних связей, прочность которых выстраивалась миллионами лет. Мы - только один из элементов этой системы. Можно считать, что Природа провела эксперимент, наделив это звено способностью к самоуправлению.

К сожалению, объективно подобный эксперимент принес природе отрицательный опыт. И все-таки мы есть, и значит, вопрос стоит о причинении хотя бы минимального вреда этой системе, о необходимости затормозить дестабилизирующую функцию человека в Природе. И поэтому первейшее дело - не оценивать Природу с позиции "правильно - неправильно". Природа выше человеческой морали. Это необходимо усвоить раз и навсегда. Стало быть, не подлежат оценке и те требования, которые Природа предъявляет к выживанию свои видов и особей.
Требования к выживанию стоят над понятиями "хорошо или плохо", "честно или нечестно". Они являются необходимыми условиями жизни. И если главный смысл варварства заключен в физической жизнеспособности, нужно, по меньшей мере осознавать, что это такое. Из чего данное понятие складывается.
Вот пример. Никому из нас в голову не придет задаться вопросом: "Что лучше - баобаб или береза?". И в соответствии со сделанным выводом браться за топор или за бензопилу.
Человек - такой же элемент живой Природы, и потому вопрос "Какая раса лучше?" звучит не менее маразматически.

На Севере баобабы сами никогда расти не будут. Все расставлено по своим местам, и вот потому, возвращаясь к расовым отношениям, мы делаем вывод, за которым стоит сама Природа: насильственная интеграция рас - уродство!

Напомню, варварство - это особый вид физической жизнеспособности, при которой человек сохраняет способность к автономному существованию. Что не только уменьшает его зависимость от цивилизации, но во многом и перекраивают систему духовных ориентиров. В частности, уводит ее из-под влияния эстетизма и морализации.

Вся западная общественная модель прошла путем совместно - централизованного выживания. Западная Европа, создавшая и новый Свет и буржуазную мораль и само понятие "западная цивилизация" - это культура абсолютно освоенных территорий, культура городов, которая и воплотилась в технократии. "Удобно" - основной символ этой культуры. Чем еще, как не удобством заниматься когда все освоено? От незатейливых скамеечек в храмах, не знающих толчеи, до абсолютной услужливости на каждом шагу бытового жизнеустройства. Бороться за жизнь перестало быть актуальным. Это сказалось на человеке "западной цивилизации".
Варвар не только более неприхотлив, чем его европейский собрат, но и значительно более физически вынослив, что проявилось в его способности легко переносить боль, холод, психические стрессы, голод и т.п.. То, от чего типичный западный европеец будет доведен до отчаяния или изнеможения, у варвара вызовет только улыбку. Причем жизненные ситуации, в которые вовлечен варвар, для западника часто вообще находятся за пределами понимания.
Даже германская, самая агрессивная ментальная традиция Европы, не может и приблизить своих адептов к силе выживаемости русского варвара.
.
"Загадочная русская душа" - такой же символ варварства, как и его физическая несгибаемость. Душа - только отпечаток духовно - чувственной оболочки человека, и как понятие она вполне вмещается в рамки психических процессов. Вообще не существует ничего такого, что не поддавалось бы познанию. Другое дело, что некоторые его пути заводят в тупик.
Что же такое душа варвара?
Пожалуй, это абсолютная противоположность его физическому содержанию. Она сложена из простых, искренних, может быть в чем-то наивных чувств. Она не защищена и намеком на самолюбование или держание какой-либо духовно обдуманной позы. Эстетисты духовно все одинаковы. Их души - слепок их духовных учений. Души варваров - море оттенков Идеи Свободы.
Традиционное стремление эстетистов к духовному самострою сужает границы их восприятия мира, ибо обращение вглубь самого себя неизбежно ведет к самоотрешенности и разрыву внешних человеческих связей.
Варвар менее других подчиняем. И это тоже свойство его души. Почему? Потому, что он более независим от коллективных форм существования. Стало быть, психологическое давление большинства не представляет серьезной угрозы его внутреннему равновесию.
Независимость варваров многие века мешала им даже организовывать свои войска строевым порядком. Не случайно униформирование, то есть единообразие формы - изобретение чисто эллиническое. Варвары лишь тяготеют к исторической типичности.
Жизнь так долго создается Природой, вбирает в себя такой потенциал "раскручивания", названный эволюцией, что спорить с ее законами бесполезно. Сопротивление ей человека способно надломить разве что самого человека, изгадившего жизнь, но никак не могущего посягнуть на Природу.

Нет, я не идеализирую варвара, наделяя его сознание паранормальными свойствами. Но ведь магия - творение варваров. И если согласиться с тем, что магия не только примитивное толкование явлений Природы, но и способ влиять на эти явления, становится очевидным, что варвар далеко не смиренно сносит даже самые безжалостные приговоры судьбы.

Магия и есть душа варвара. Магия, то есть бунт против научного рационализма и всезнайства. Она менее подвержена догматизации, оставляя право своим адептам находиться иногда в абсолютном противостоянии друг другу при этом сохраняя привязанность общему для них понятию. Магия никогда не была областью теории. Затеоретизировали ее все те же доморощенные "колдуны" и "экстрасенсы.
И все-таки традиционная магия, по большей части, это уже хлам, потому что она примитивна, а быть варваром вовсе не означает жить в отсталости и примитивизме.

Бесспорно то, что магические мотивы создают равновесие в душе варвара. Они уравнивают инстинкт познания и инстинкт подчинения природе. И то и другое - вечные спутники человеческой натуры. Потому на человеке лежит печать законов, которые никто не в силах отменить. Так никакая религиозная мораль не сможет подавить естественную тягу мужчины к женщине, или наоборот. До тех пор, пока вы здоровы, разумеется. Как это ни парадоксально, но болезнь для эстета часто является такой же "системой настройки" познания и поведения как здоровье для варвара. Взять хотя бы представление о религиозной святости в христианстве.

Не будем забывать, что на Севере баобабы не растут.

Белов.А